Лауреатом в номинации «Молодость» премии «Ясная Поляна» стал Артём Роганов со своим дебютным романом «Как слышно»! Поздравляем автора! И вас, читатели, тоже поздравляем.
За литературными премиями масштаба «Ясной поляны» традиционно наблюдает все читательское сообщество, каждый – со своей позиции. Для издателей премии – это, пожалуй, поле не соревнования, а эксперимента, почти оптического: мы посылаем луч света и следим за путем его преломления – и тем, скольких глаз он достигнет, пройдя через новую оптику.
Роман «Как слышно» изначально занял особое место на наших полках: именно с его публикации начался перезапуск серии «Недетские книжки». И это выбор не был случайным, он во многом задал серии вектор: «Как слышно» – многослойный текст о вынужденной, но необходимой внутренней перенастройке, обновлении системы ценностей и правил игры в рамках жизни одного шестнадцатилетнего отличника (в декорациях России начала 2020-х).
«Роман взросления о подростке с чувствительным слухом вышел в детском издательстве, но с маркировкой «18+» – и это многое о нем говорит. Радостная и болючая юность здесь перемешивается с голосом выросшего уже автора, а само взросление тревожно переплетается с узнаваемым российским сейчас – и спрятаться от этой турбулентности не выйдет ни у героя, ни у читателя».
Андрей Мягков, член жюри номинации «Молодость»
Нам приятно отметить, что для номинации «Молодость» роман также стал «первооткрывателем»! Номинация, отмечающая произведения молодых авторов, которые «затрагивают темы взросления и говорят о проблемах столкновения с реальностью, ее познания и формирования личности» была учреждена только в этом году.
Отрывок из книги:
«Снова вечер, снова Аня склонилась над ноутом. После пар купила фланелевой ткани и сожгла на балконе кусок для Афины. Чтобы та помогла увидеть путь. Аня протупила час, высматривала путь, пока глаза не высохли. Спасла этимология: гранж равняется чему-то неприятному, грязному, вызывающему пренебрежение. Что сегодня подобный протест? Тут повеяло старым бомбером, сломанной молнией. «Без замчища! — хлопнула в ладоши Аня, чуть не опрокинув чашку чая. — Маски кругом, закрывающее. А я, наоборот, сделаю то, что нельзя закрыть».
Мама отвлекла звонком. Аня, как дела? Аня, как еда? Аня, ты одна? После разговора Аня обновляла чай на кухне, шумела вытяжка, чайник на газу бухтел, грозный, как металлическая подводная лодка. Дежурные вопросы хранили мамин страх, ежу по имени Аня это будет понятно, сколько ему ни цепляй на иголки листочков из «как дела?». Аню как будто и отселили, чтобы она замечала поменьше страха. Папа говорит: уехать. Мама спорит: бороться. Оба шутят: настоящий русский камикадзе — успешный русский предприниматель без опричной крыши. Банзай.
Аня и раньше замечала: у мамы любовь к родине, и она злится, когда читает комментарии про жидов. Как-то мама сказала: «Невесту Ивана изнасилуют печенеги из Мытищ, а Иван все равно будет винить пархатых». Папа в ответ негодовал: «Печенеги тоже разные бывают, ты просто меняешь один шовинизм на другой». Мама: «Просто я хочу, чтобы от моего народа отстали, в конце концов. Я в школе делилась последней столовской пиццей и слушала про жадных евреев». Папа тогда промолчал, просто обнял маму. А теперь Аня думала: у ее мамы любовь к России, но она бы не хотела играть роль настоящего русского камикадзе».
