Ещё недавно вообще никому не было известно, какой роман пишется, пока мы все ничего не знаем! Обратная Сторона Всего, или Птичья страна, была всегда. Возможно, и все мы там были, тоже всегда, только уже не помним. Говорят, туда уходят корни всех деревьев, растений и домов. Тянутся длинными щупальцами сквозь землю, чтобы вылезти на Обратной Стороне Всего и обернуться совершенно другими вещами.
Более того, мы и про Ущелье не знали. А ведь там очень подозрительно шепчутся пещеры.
И, наконец, сам Т. Гримс. Неудачливый странноватый человек, у которого внезапно пропал отец! Тоже, кстати, Т. Гримс. Теобальдус Гримс, изобретатель. В его доме переговариваются книги и даже половицы спорят между собой!
Юный Тристан Гримс надеялся отсидеться в библиотеке мадам Пашкаль. Отлежаться под одеялком. Там бывает, когда ваши родитель – уважаемый человек. Но ведь как? Знаменитый Теобальдус Гримс уже семь дней как заперся в мастерской на чердаке, ни с кем не разговаривал, а потом вдруг пропал!
В общем, дебютный роман Юлии Мнижек оказался чем-то удивительным. Фантастика, магия, философия и полный хаос. Как известно, хаос – высшая форма порядка!
Нет, так нельзя. Сколько ни рассказывай, лучше показать. Тем более, что в этом подозрительном мире все хотят сначала читать начало онлайн, а там уже самим составить мнение. (Кстати, а вы знаете, что все наши книги на сайте можно листать?).
В новой рубрике #читаем детские книги онлайн – две первых главы «Настоящих бумажных вещей Т. Гримса».
Говорят, туда уходят корни всех деревьев, растений и домов. Тянутся длинными щупальцами сквозь землю, чтобы вылезти на Обратной Стороне Всего и обернуться совершенно другими вещами.
Обратная Сторона Всего, или Птичья страна, была всегда. Возможно, мы все там были всегда, только уже не помним. Или помним, но никому не признаёмся. «Великая Птичья страна» — любят называть Обратную Сторону Всего и торжественно вытягивать лапы в направлении ближайшего кладбища жители Никуды.
Некоторые поговаривают, что легче всего попасть туда с птичьих кладбищ. Они то тут, то там встречаются по всей Никуде. Надгробий на них вы никогда не увидите, а кости уходят глубоко-глубоко в путь к Птичьей стране.
В случае если кладбище вам не по пути или вы по какой-то причине обходите их стороной, УЩЕЛЬЕ — другой способ там оказаться. Своеобразный, но верный, как нос дружественного вам пса.
Сколько по-настоящему тёмных мест вы вспомните? Попробуйте их представить, сосчитать, а потом умножить на восемь, — вот именно такое УЩЕЛЬЕ на самом краю Никуды. Тёмное-тёмное, чёрное-чёрное, беспросветнейшее, мрачнейшее место, какое вы можете себе вообразить.
В УЩЕЛЬЕ не видно горизонта. На многие километры вперёд только туманная пыль и шёпот Теней. Про них почти ничего не известно, поэтому я просто перескажу несколько слухов, что в ходу у жителей Никуды.
Один уважаемый господин с Задумчивых Холмов рассказывал другому уважаемому господину следующую историю (мы, конечно же, не можем ей не верить):
Был вечер, солнце уже посапывало глубоко в облаках. Тени стали ужасно длинными — падали на всё, что только можно. Наш уважаемый господин некстати заблудился и даже словил одну такую бедолагу. Она страшно извинялась, но всё же на него упала. Немного зловеще, немного сумеречно, но по-вечернему мягко. Уважаемый господин был на то и уважаемый, что повёл себя соответственно. Аккуратно подхватил Тень, пожал ей руку, поздоровался, снял шляпу, осведомился о её самочувствии, побеспокоился о тёмном времени суток, предложил помочь добраться до дома и…
...И на этом история всегда заканчивалась. Никто до сих пор не знает, что случилось после этого загадочного «и». И мы тоже не знаем.
В свою очередь, другой уважаемый господин из Храпящих Лесов рассказывал совсем другому уважаемому господину вот такую историю:
Был вечер. Солнце тогда не посапывало, стеснялось и куталось в серые облака. Наш уважаемый господин сидел в своём доме и беспокоился о том, что давно никто не ходил в сторону УЩЕЛЬЯ. Настолько давно, что стоило начать сомневаться, а существует ли оно до сих пор. Вдруг его выклевали дожди? Или оно стало таким тёмным от Теней, что перестало видеть само себя? Или оно просто закончилось? Зубная паста же заканчивается, почему бы не закончиться и УЩЕЛЬЮ, — так размышлял наш уважаемый господин. А он на то и уважаемый, что к нему стоит прислушиваться. Слышите? Это уважаемый господин храпит.
Думы об исчезновении УЩЕЛЬЯ так его одолели, что он уснул. Надо заметить, кроме нашего уважаемого господина, ни у кого не возникало таких дум. Страшно, когда не знаешь наверняка — есть ТО САМОЕ МЕСТО или его уже нет. Особенно когда надо самому беспокоиться.
Если всё это нисколько вас не пугает, путь через УЩЕЛЬЕ к Обратной Стороне Всего может оказаться приятнее прогулки по птичьему кладбищу.
— Это конец! — пробасила одна из пещер УЩЕЛЬЯ. Внутри неё кто-то зашаркал, а потом замер. И УЩЕЛЬЕ снова стало зловеще тихим. Только два глаза моргнули в темноте.
И это, дорогие мои, действительно конец. Конец, с которого всё иногда начинается.
В библиотеке мадам Пашкаль устало захлопнула книгу и натянула на голову плед. Остались видны только очки на круглом носу.
— Опять у Гримса дом сам с собой разговаривает, — пробурчала она.
Соседний с библиотекой дом шелестел от шёпота половиц.
— Кто ему об этом скажет? — с тревогой начинала первая половица.
— Не я, — отвечала следующая.
— У-у-у, нет-нет, не я, — повторяла за ней другая.
— Уж точно не я, — басил кто-то с чердака.
Кряхтя, мадам Пашкаль попыталась вылезти из-за библиотечного стола с беспорядочно наваленными стопками книг. Плед подло зацепился за стул и вернул её обратно. Пара неуклюжих движений, и почти все книги со стола полетели на пол вместе с библиотекаршей.
Город восьми тротуаров, двадцати шести фонарных столбов, пяти скамеек, восьми садов, одной библиотеки, сорока семи деревьев, одного рынка, одного театра, семнадцати крыш, восьми домов и пяти разноцветных котов потихоньку засыпал. Догорали в окнах огни, а звёзды тихо сыпали сонный порошок.
Длинное название этого города обычно мало кто мог запомнить. Чаще всего путешественники ошибались, называли лишь часть и попадали в Совсем-НеТуда. Там тоже было довольно мило, только не было восьми тротуаров, двадцати шести фонарных столбов, пяти скамеек, восьми садов, одной библиотеки, сорока семи деревьев, одного рынка, одного театра, семнадцати крыш, восьми домов и пяти разноцветных котов. По отдельности, возможно, что-то из всего этого беспорядка и было, отрицать не будем. А вот всего разом — нет.
Тем временем из колбасы одеял в одной из комнат соседнего с библиотекой дома торчал чей-то длинный нос. Вот уже три часа, как Тристан Гримс в попытках уснуть катался с одной стороны кровати на другую.
— Семь дней он уже оттуда не выходил, — шептались половицы.
В комнате танцевала пыль под фонарём мистера Луны. Пылинки вновь и вновь поднимались с пола и начинали свой полуночный вальс.
Время от времени Гримс подкатывался к краю кровати и пытался их сосчитать, чтобы уснуть. Но фонарь внезапно выключался, а ехидная морда мистера Луны пряталась в ночных облаках. Комнату проглатывал мрак, Гримс убирал нос обратно и перекатывался на другую сторону кровати.
Спустя время мистер Луна поворачивался и начинал таращиться на Гримса через окно, как будто впервые видел.
Вальс пылинок, круговорот колбасы одеял и повороты небесного блина продолжались уже довольно долго. Сон Тристану Гримсу всё не показывался.
— С-с-емь… — начинали шептать половицы в углу.
— …дней, пять часов и сорок две минуты. Из одеяла вслед за носом вылезло длинное тело Тристана Гримса со взъерошенными волосами. Оно медленно поднялось, вздохнуло и уставилось большими уставшими глазами в потолок.
Гримс-младший страшно и неумолимо походил на своего отца: неприлично высокого, щуплосутулого, со сногсшибательным безобразием длинных кудрявых волос на голове. Настоящий сын изобретателя. Если, конечно, есть какая-то мера, позволяющая нам это утверждать с уверенностью и твёрдым неморгающим взглядом. Настоящее от сына изобретателя в нём было то, что Тристан любил творить разные невероятные и нелепые вещи. Непростительные и даже в каком-то смысле ужасные, если бы мы посмотрели с какой-нибудь из сторон. А ведь кто-то или что-то обязательно это сделает. Например, соседи, мимо пролетающие звери или даже деревья, заглядывающие в окна.
Небольшой дом под потемневшей вывеской «Настоящие бумажные вещи Т. Гримса» каждый день собирал у своих дверей некоторое количество посетителей. Теобальдус Гримс, отец Тристана, всегда был страшно занят. У обитателей города постоянно что-нибудь пропадало. Иногда бесследно, не оставив ни подсказок в книгах, ни воспоминаний в головах. Тогда Теобальдусу Гримсу приходилось выдумывать и собирать пропавший предмет заново. В этом ему помогали колоссальная начитанность и мадам Пашкаль, живущая в библиотеке по соседству.
Теобальдус Гримс не отличался складным нравом. Был по-своему суров, иногда добродушен, иногда весел, а иногда мрачен, и периодически немного щекаст. Но соседи его любили и при пропаже чего-нибудь необходимого в первую очередь бежали к нему.
— У тётушки Оладьи пропали бигуди! Без них она не сможет завить свои любимые пышечные кактусы! А ведь сегодня у неё гости, и есть большая вероятность того, что они останутся без чудесных пышек.
— Мистер Теобальдус Гримс к вашим услугам!
— Наш дядя Канделябрус потерял свои накладные усы! Ох, помогите скорее, он сгорает от стыда и грустит. Без усов жизнь совсем не мила!
— Мистер Теобальдус Гримс к вашим услугам! — Друзья, малышка Куст в отчаянии! Потерялась её любимая гусеничная пелерина! А ведь уже завтра премьера спектакля! Вся труппа в ужасе. Малышка Куст сохнет на глазах от печали. Помогите!
— Мистер Теобальдус Гримс к вашим услугам!
После каждой такой просьбы Гримс-старший задумчиво хмыкал, потирал нос и обкладывал себя стопками книг и бумаги, которые ему приносила мадам Пашкаль. Ведь если совсем пропали ложки, то это одно. Достаточно найти подходящие абзацы в какой-нибудь энциклопедии вроде «Всё, что есть и чем можно есть», набросать подходящую форму на бумажном листе — и готово! Вот она, самая настоящая на свете ложка! Но представьте, если, не посчитавшись ни с чьим мнением, совершенно исчезло самое великолепное на свете пуховое одеяло? Тут ведь просто «Пуховыми историями дядюшки Снарфа» не обойтись. Надо и «Энциклопедию великолепия», и «Большую книгу всего самого-самого на свете» внимательно пролистать, а потом всё это нарисовать, написать, а иногда и слепить из бумаги. Нелёгкий это труд — искать, а иногда и заново изобретать потерянное.
Гримс-младший очень хотел быть похожим на своего отца, поэтому старался подражать ему во всём. Целыми днями он пропадал у него на чердаке. Не всё у Тристана выходило гладко. Иногда это всё как-то само шло не так и сворачивалось в разные невообразимые нескладные вещи. Но его это только раззадоривало и заставляло ночи напролёт собирать комоды исключительно для веников, лестницы-ходули, ковши для самых кислых щей и много-много всего другого.
Иногда отец отправлял Гримса-младшего за чемнибудь эдаким в недалёкие или далёкие земли. Тогда Тристан чувствовал себя невероятно счастливым и полезным. А втроём с мадам Пашкаль они быстро справлялись с задачами от соседей-растеряшек, работали день и ночь.
Всё изменилось в последнюю неделю.
Тристан Гримс продолжал грустно пялиться в потолок. Его отец, знаменитый Теобальдус Гримс, уже семь дней как заперся в мастерской на чердаке и ни с кем не разговаривал.
Следите за новинками и читайте онлайн детские книги,
Ваш «Самокат»