Эти книги написаны бережно, но честно. Искренне и открыто. Война ведь – это судьбы людей. Книги написаны о цене той обычной мирной жизни, которая кажется нам такой естественной. О поддержке друг друга. О той памяти, которую хранят самые обычные вещи, которые есть в каждой старой квартире.
Фото @pro4tiknigu
Война

Книга о войне, рассказанная отцом и сыном. Поэзия иллюстраций и текста. Война приходит внезапно, как болезнь. Она не видит, не слышит, не чувствует. Она гнетёт, давит, заставляет молчать. За ней остаются лишь руины и мёртвая тишина. Война — самое страшное и самое живучее изобретение человечества.

История, которую нельзя рассказывать

Румыния, конец 1980-х... и диктатуры. Но пока она не рухнула, всё ещё кажется, что люди так и будут жить в постоянном страхе. Вождь-диктатор, два «правильных» канала по ТВ, Тайная полиция Секуритате следит за гражданами, и каждый в любой момент может стать жертвой доноса. 

То, что произойдёт с девочкой Иляной, напоминает шпионский фильм для детей. История, которую нельзя будет рассказывать, началась со сказки про принцессу. Что может быть страшнее, чем правда, изложенная сказочным языком?



Остров в море. Пруд белых лилий. Анника Тор. Том 1
Сёстры Штеффи и Нелли покидают Вену вместе с другими детьми, они уезжают из родных и любимых мест без родителей. Им предстоит обрести новые семьи и новую жизнь. Книги, музыка, папа и мама – всё осталось в прошлом. Предстоит осваиваться на бедном рыбацком острове, в разных семьях, в непривычной обстановке. Яркие краски, которыми начинается эта история, почти сразу становятся глубже, чувства только прорываются между строк. Это роман про надежду и бесконечную веру в жизнь. А еще это история взросления, поиска и принятия себя. История, которая никого не оставит равнодушным, роман, который вы обязательно захотите перечитать.
Глубина моря. Открытое море. Анника Тор. Том 2

Сёстры Штеффи и Нелли взрослеют в чужой стране: в разных семьях, вдали от родной Австрии, не зная, увидят ли они когда-нибудь родителей. Война длилась долгих шесть лет. Но вот она кончилась и теперь предстоит какая-то новая, уже другая жизнь. Как теперь её жить, если война разрушила, переломала всё, даже отношения сестёр? 

«Покидая Вену еще до войны, Штеффи обещала маме с папой заботиться о Нелли. Она не была уверена, что ей это удалось».



История старой квартиры
Эта удивительная, сотканная из воспоминаний и деталей книга — прекрасная возможность поговорить, понять, вспомнить.
С помощью рассказов про 31 декабря 1941 и 9 мая 1945 можно перенестись в то самое время, рассмотреть его приметы, прочитать письма, обсудить вещи и события. Рассказать про все, начиная от портянок, которые вместо носков наматывались на ноги в солдатские сапоги, до аэростата и бумажных полосок на окнах. И про то, что такое репродуктор, про госпиталь, про то, почему письма складывали треугольниками. И заодно понять, что воевали не только солдаты. Понять это через судьбы, обрывки писем, песен и фраз.
Флон-Флон и Мюзетт
Как разговаривать с детьми о войне? Ведь они с малых лет должны понимать, что война бессмысленна и сами люди придумывают себе врагов. Благодаря этой простой, но глубокой истории о двух друзьях-зайцах Флон-Флоне и Мюзетт, разлученных войной, даже самые маленькие читатели поймут, как страшна и жестока любая война и как ценен мир.
В выразительных иллюстрациях живой классик французской литературы, автор-иллюстратор польского происхождения Эльжбета сумела показать нежную дружбу героев, боль разлуки, силу надежды и любви, побеждающих страх и разрушения.
Сибирские хайку

Графический роман о депортированной литовской семье, в котором можно найти отражение тысяч других семейных историй XX века. Он как хайку – короткий, но глубокий, трогательный, но не говорит напрямую.

Пакс

Популярность первой части романа о мальчике и его лисе (и наоборот) несколько лет назад побила все рекорды. Да, конечно, мы в ответе за тех, кого приручили. Но Сара Пеннипакер говорит и о том, что мы в ответе друг за друга – все, всегда. Питер и Пакс преодолевают препятствия, чтобы вернуть потерянное доверие – и по пути встречают тех, кому есть, что рассказать о войне. И о своём месте в мире.

“– У нас коли война – значит, надо идти воевать. Я сразу пошёл. Как мой отец. А теперь, видишь, и  твой. Долг зовёт – мы его исполняем, вот так у нас в роду заведено”.

Это слова дедушки Питера – военного и отца военного. Но нет, дедушка. Долг – это совсем другое. Потому что «Пакс» значит «мир».



Пакс. Дорога домой
Спустя пять лет у «Пакса» появилось долгожданное продолжение, такое же пронзительное и глубокое, как и первая книга. Возможно, это именно то, что нам нужно. Ведь когда-то придётся чистить реки, отравленные ядом войны, правда?
Где-то в мире есть солнце

Автобиографическая история Майкла Грюнбаума переносит нас в один из «образцовых» чешских лагерей – Терезин. Здешние узники с трепетом ожидают каждого следующего дня, потому что отсюда отправляют в Аушвиц, а это страшная дорога была смертным приговором. Михаэль, Миша, живёт в бараке с такими же мальчишками, как он. И даже в этих страшных, противоречащих всему человеческому условиях, рождается и растёт дружба. А потом им удается организовать игру в футбол. И 20-летний Франта Майер становится для 40 мальчишек старшим братом. Он помог мальчишкам остаться людьми, хорошими и настоящими, несмотря на страшные условия, в которых проходили их жизнь и взросление, не смотря на то, что каждый их день мог оказаться последним.
Остров на Птичьей улице
11-летний герой книги оказывается один, на улице заброшенного гетто в польском городе. Мир словно разделен чертой. Там, за ней – идет жизнь. Дети ходят в школу, люди спешат на работу. А здесь – замершие улицы, на которые опасно выйти. Здесь – выживание. Нужно найти еду, остаться незамеченным и выжить, выжить во что бы то не стало. Выжить и верить в то, что они встретятся в условленном месте с отцом. Робинзонада – мотив, «делающий» всю книгу. Робинзон не чувствовал себя отрезанным от всего Мира? Разве не жил он надеждой на спасение, на случайность, которая поможет? То же самое переживает герой книги Ури Орлева. Это история про веру, надежду, мужество. История светлая и невероятно оптимистичная.
Книга «Остров на Птичьей улице» стала классикой детской литературы в Израиле и переведена на множество иностранных языков.
Дети ворона

Магический хоррор Юлии Яковлевой – история семьи «врага народа». Таня (старшая), Шурка (средний) и маленький Бобка на наших глазах проходят войну, начиная с той самой ночи 1939 года, когда пропали мама и папа. 

Сказочный квест с Королём Игрушек уводит нас по ту сторону жизни – получится ли у Тани вернуться? Сможет ли семья когда-нибудь быть вместе?


Краденый город
«— От кого обороняться-то? Финнам накостыляли, больше не сунутся. С кем еще?

— С Германией мир.

— С марсианами!

— Дурак.

— Война неизбежна, — важно, но вместе с тем задиристо объявил кто-то. — Мы в кольце капиталистических врагов».
Жуки не плачут
«Тане казалось, что воздух такой горячий, что невозможно ни вдохнуть, ни выдохнуть. Слова сухой колючкой стояли в горле.

— Чего тебе, девочка? — по-русски спросил он. — Товарищ. — Таня смотрела немного выше узких глаз, выше коричневого от солнца лба, на черную угловатую шапочку. — Где здесь, она никак не могла подобрать слово, — держат арестованных врагов народа?»
Волчье небо
«Дядя Яша схватился за деревянные ручки, приподнял тачку. Петергоф оживет. «А я?», на миг сжалось сердце. Подошел Шурка. В руках у него была лопата.

— Идем, — кивнул дядя Яша. Как и все, он старался не смотреть по сторонам. — У Большого каскада сегодня работаем.

И все-таки не удержался. Обернулся. Посмотрел. Ну а вдруг? Могли ведь Самсона вместе с его львом перед приходом немцев как-то закопать, спрятать? А теперь — вырыть?

Самсона не было. Был виден пустой обгорелый пьедестал.

«Оживет ли?» Города тоже умирают. И парки. И статуи. Всё, что, казалось, будет всегда. Дядя Яша не мог отвести глаз от пустого пьедестала».
Глиняные пчёлы

«Четыре серые фигуры тоже поднялись. Шмидт, Фосс, Ханеке, Бауэр. Четыре лица были обращены Тане вслед.

 — Хочешь к ним подойти? — спросил за её спиной Шурка. 

Таня покачала головой: нет. Не готова. Ещё нет. 

— Они тоже видели только кусочек картины. Каждый свой, — тихо сказала Таня. — Как же каждому легко запутаться и сбиться. И как трудно…»




Война Катрин
До войны французскую еврейку Катрин звали по-другому. Она была благополучным подростком, мечтала о необычной судьбе, о приключениях и путешествиях. Что ж, то, что происходит с ней сейчас, – настоящие приключения. Они стоят жизни многим детям и взрослым рядом с Катрин. Но девочка с фотокамерой через плечо продолжает свой путь, глядя на события через объектив. Она пройдёт через войну. Она станет фотокорреспондентом.
Война Катрин. Графический роман
В графической версии «Войны Катрин» нет ни одной военной сцены – как и в романе. Объектив Катрин запечатлевает всех тех, кто давал ей приют. Удивительный взгляд на войну: фокус камеры – на тех, кто сумел остаться человеком.
Невероятное нашествие медведей на Сицилию

Больше 70 лет назад знаменитый итальянский писатель Дино Буццати рассказал свою культовую сказку-притчу: о том, как победа над злом превращается в само зло, и о том, что власть – непосильное испытание. 

Классика мировой детской литературы, которая должна быть в каждом доме.



Зимняя битва
Эти ребята выросли в интернатах, не зная о своих семьях ничего – кроме того, что они дети мятежников. Эти взрослые и впрямь верили, что получится отнять память, запретить быть собой. Манию контроля рождает страх – и это страх перед тем, что всё равно случится. Как ни запрещай, дети продолжат битву своих родителей с тоталитарным государством. О чём и рассказывает в своём знаменитом романе живой классик, лауреат многочисленных премий Жан-Клод Мурлева.
Мыши, пули и собаки
«— Помнишь присказку о Человеке, Который Всего Боялся? — спросил папа.

— Помню.

Папа часто её рассказывал. Дурацкая сказочка, вообще-то. Человек, Который Всего Боялся даже не выходил на улицу, потому что там много опасностей. Но как-то раз ветер повалил большое дерево, росшее у него в саду, и этого человека задавило насмерть — прямо в собственном доме. — Значит, понимаешь, о чём я, — продолжал папа. Несчастный случай может произойти где угодно. Глупо себя накручивать и сидеть дома. Если все будут сидеть по домам, в этом мире ничего не изменится.

Но всё равно мне хотелось, чтобы папа остался. Вдруг его там заденет шальной пулей. Шальные пули гораздо страшнее солдат. Они творят, что им вздумается. Шныряют в воздухе туда-сюда, и никто их не видит. — Шальных пуль не бывает, — сказал папа.

— Очень даже бывает.

— Не беспокойся. Мне они пока не встречались.

— Когда встретятся, будет поздно, — ответила я».